Марышев Владимир - Воздаяние
Владимир Марышев
ВОЗДАЯНИЕ
Фантастический рассказ
Рябинин умер. И тут же воскрес.
Его окружал мрак - настолько плотный, вещественный, зримый, что, казалось,
он миллионы лет стекался сюда из самых темных уголков мироздания.
"Значит, ЭТО правда, - подумал Рябинин. - Вопреки логике, житейскому
здравому смыслу, вопреки самомнению ученых, готовых любому доказать на
пальцах немыслимость ЭТОГО. Тончайшая, эфемерная ниточка надежды, за
которую тысячелетиями цеплялись люди, уходя в небытие, выдержала
железобетонные аргументы, без устали нагромождаемые бородатыми
дяденьками-материалистами. Я вновь существую! Это самое главное. Правда,
мне пришлось утратить тело, я - атом сознания, впрессованный в
пространство. Но так и должно быть - душа, обремененная трупом, по
выражению кого-то из великих, вырвалась на волю. И теперь..."
Его пронзил ужас.
"Нет! Это невозможно! Неужели все уже завершилось, вселенские весы
отмерили каждому его долю, приговор вынесен и не подлежит обжалованию?
Неужели нынешнее мое состояние - навсегда? Кто-то будет расплачиваться
страданием за прошлые наслаждения, кто-то - наслаждаться в награду за
страдания, а я так и останусь мыслящей элементарной частицей, погруженной
в холодную и безразличную ко мне вечность? Нет! Это несправедливо! Нет!
Нет! Нет!"
И тут раздался Голос. Он слышался сразу отовсюду - ровный, спокойный,
звучный мужской голос.
- Не впадай в отчаяние. Ты заблуждаешься, твоя судьба еще не открыта тебе.
Переходное состояние необходимо, о нем упоминают почти все ваши
вероучения. Вспомни!
"Переходное состояние... Чистилище! - понял Рябинин. Ужас, минуту назад
захлестнувший его, рассасывался, растворялся в бездонной черноте. -
Значит, еще ничто не предопределено, у меня есть шанс. И немалый шанс, раз
уж Голос счел нужным обратиться именно ко мне, выделив, возможно, из
несметного числа подобных. Он заговорил со мной! Мог ли кто-нибудь из
смертных надеяться на такое? Пусть даже за гробовой доской?"
- Значит, ты все-таки существуешь? - мысленно обратился Рябинин к
невидимому собеседнику. - Как мне называть тебя? Ты... - Он замялся.
Память выплеснула вычитанные когда-то сведения о религиях - живых и
умерших, мировых и "для внутреннего пользования". Стройная христианская
троица, столь же стройная индуистская, всемогущий Аллах, мудрый Будда,
целые пантеоны античных, древнерусских, прочих языческих богов...
Но Голос с легкостью разрешил его затруднения.
- Бесполезно пытаться одним словом определить мою сущность. Я - не
существо в привычном тебе смысле, ибо существо рождается и умирает, имеет
конечные размеры и ограниченные мыслительные способности. Можешь
воспринимать меня как некое организующее и регулирующее начало, как символ
высшей справедливости, судящий творения свои по собственным, не зависящим
от навязанной кем-либо воли, законам.
- Символ справедливости... - Рябинин попытался вспомнить, как это было в
Писании. - Значит, "каждому воздам по делам его"?
- Не совсем так, - отозвался Голос. - В тебе говорит эгоцентризм. Ты
считаешь, что я буду заниматься каждой человеческой судьбой отдельно.
Однако мои представления о высшей справедливости отличны от ваших. Меру
воздаяния я определяю не индивидуумам, а целым цивилизациям.
- Но... как же это? - возразил сбитый с толку Рябинин. - Ведь ты сейчас
разговариваешь со мной - отдельным, конкретным человеком!
- Тебе только так кажется, - невозмутимо ответил Голос. - На самом деле я
разговариваю сразу со всеми, кто когда-либо жи
